Изобретая Хабаровск

АмурМедиа

Людям и власти есть о чём поговорить друг с другом, но тема для разговора изменилась по сравнению, пожалуй, даже с весной прошлого года. На первый план выходит вопрос индивидуальных амбиций горожан: "Ну, хорошо, я живу в Хабаровске. Чем я могу здесь заняться? И кем я стану, если займусь этим здесь?"

Мир подвижен (и всегда был таким). Для того, чтобы быть университетским преподавателем, актёром или журналистом, необязательно жить в Хабаровске (и становится всё яснее, что даже и не желательно). Так о чём людям разговаривать с властью, а власти - с людьми, если мы считаем Хабаровск какой-то общей ценностью?

Губернский политический класс мыслит в категориях грядущих выборов, а это означает, что он мысли довольно узко. В координатах текущего электорального цикла возможны и полезны рассуждения о том, одержат ли победу «сильные личности» или «действенные, но понятные людям экономические программы», полезны ли или вредны для нашего края московские «варяги» в качестве кандидатов в депутаты Государственной Думы? В чём сила кандидата – в его медийной «раскрутке», сильной экономической программе, лоббистских возможностях или личной харизме? В конце концов, может быть, верх возьмёт мужественная лысина?

Не лишён смысла вопрос, в каком «виде спорта» предстоит «состязаться» кандидатам: в популистской демагогии? В составлении грамотных программ? В продвижении собственной персоны на страницы газет, интернет-изданий и в телевизионные эфиры? Конечно же, на практике кандидатам предстоит «многоборье», но какая из «дисциплин» станет решающей? Избиратели ждут ответов на те вызовы, которые стоят перед краем, и вряд ли сейчас для региональной политики полезен такой человек, который был бы просто известен, популярен, но только и всего. Для всех нас важна содержательность, внятность каждого из кандидатов: чего станет добиваться этот конкретный человек? Каковы будут его конкретные поступки?

Мне кажется, что ответ на многие из этих вопросов лежит в сфере реализации личных амбиций и потенциала людей, которые населяют наш край. Главный вызов, который вполне осознан региональными и федеральными политиками (отъезд людей с Дальнего Востока), одновременно является и темой для диалога между избирателями и кандидатами, которые идут во власть, на разные её уровни. По сути дела это одна и та же повестка дня: что людям делать на Дальнем Востоке? Чем им заняться здесь? Каковы преимущества для деятельности именно в нашем регионе по сравнению с другими? Не следует забывать, что условия для деятельности не в последнюю очередь могут зависеть и от позиции публичных властей, и особенно это справедливо для нашей, гипер-централизованной, страны.

Это не праздный разговор. Мне могут возразить, мол, какой был толк, например, в уехавшей журналистке? А я отвечу: а какие перспективы ждут здесь инженера, учёного, юриста? Каких высот они могут достигнуть именно здесь, не занимаясь поиском возможностей в Москве или за границей? Если говорить конкретно о представителях гуманитарных, общественных профессий или, ещё конкретнее, о журналистах, то следует отдавать себе отчёт, что у Дальнего Востока безумно богатая и захватывающая история, которая по своему культурному потенциалу сопоставима с историей американского Дикого Запада.

Разница между востоком России и западом США состоит в том, что рассказы об освоении западной части Североамериканского континента стали призванием и бизнесом для многих тысяч талантливых и хорошо мотивированных людей. Жизнь степных пастухов в кожаных штанах и с револьверами приобрела свой пафос в пересказе американских гуманитариев, а позже стала не только местным колоритом, но и выгодным кино-товаром и частью мировой культуры.

Проблема Дальнего Востока совсем не в том, что здесь нет и никогда не было ничего интересного (это не так). Проблема в том, что об этом некому убедительно рассказать: не рождён индивидуалистический миф о пионере и завоевателе, который единственный только и способен участвовать в «торгах» на мировой бирже идей и социальных проектов. Рассказы о том, как правители движением властной руки направляют стотысячные толпы крестьян в глухую тайгу, никого не вдохновят в двадцать первом веке ни на что. Никто внутренне не связывает свою личную деятельность с безличными статистическими величинами.

Я глубоко убеждён в том, что всем, кто претендует на власть, стоит говорить с людьми о том, какая роль предстоит им самим (людям, избирателям). Каково их собственное значение (людей: плотников, строителей, стоматологов, а не государя-императора)? Какие лично перед ними откроются перспективы? Если нам предстоит какой-то разговор, то, я думаю, этот разговор будет именно об этом.

23 мая 2019 года

Константин Бубон