По данным социологов Дальневосточного института управления
РАНХиГС, политические предпочтения избирателей в крае распределены следующим
образом: рейтинг ЛДПР составляет около 29%, "Единой России" - 25%, КПРФ
– 12%, СР – 3,5%. При этом почти 40% людей, обладающих активным избирательным
правом, настроены не являться на выборы.
В текущем году жителям Хабаровского края предстоит стать
свидетелями и участниками предвыборной борьбы, поэтому сложившаяся ситуация
нуждается в объяснении. Я хотел бы предложить два тезиса для её описания.
Тезис 1: Было
бы грубой ошибкой игнорировать пресловутые «40% уклонистов». Нельзя
бездоказательно предполагать, будто они представляют собой пассивную и
деполитизированную часть общества: вполне возможно, что именно в эти сорок
процентов как раз и входит наиболее активная и «идейная» электоральная когорта.
Более того – именно через объяснение достаточно высокой доли абсентеистов можно
прийти к полезным и продуктивным выводам, ведь в нашем региональном случае
такое поведение имеет ясно выраженный протестный оттенок.
Для объяснения того, почему абсентеистские настроения стали
так популярны в обществе, следует понимать, что люди (потенциальные избиратели)
в массе своей воспринимают власть как монолит. Они не видят различий не только
между политическими партиями, но зачастую даже и между ветвями власти. В таких
условиях оппозиционность может найти своё выражение только через
противопоставление себя "власти как таковой", понимаемой как единое
тело.
Именно этим и объясняется двоякое отношение к электоральным
абсентеистам, которых власть в то же самое время воспринимает как протестную
группу (и они показали себя в этом качестве на выборах в сентябре 2018 года).
Двойственный характер дальневосточного абсентеизма, в одно и то же время
пассивный и протестный, в немалой степени является следствием сознательной
позиции краевых властей, которые традиционно стремятся демонстрировать
«единство» внутри властной вертикали.
При этом позиция «единства» захватывает не только внутреннее
устройство исполнительной ветви власти (где единство было бы как раз
оправдано). Краевая политическая элита зачем-то стремится также
продемонстрировать и неразличимость, нераздельность различных ветвей власти и
различных партий. Это происходит как на уровне риторики, так и в пропаганде и,
нередко, в политической практике.
В результате существенная часть избирателей, находящихся под
воздействием «сигналов», поступающих изнутри власти, занимает понятную позицию:
«А зачем мне идти голосовать, «они» там всё равно все одинаковые». Она, эта
позиция, не означает спокойствие и довольство.
Она как раз и означает, что при
самом минимальном уровне недовольства, оно не будет абсорбировано ни одной из
действующих политических сил, но приобретёт вектор противодействия «власти вообще»,
без разделения по признаку партийной принадлежности.
Инициатива Законодательной Думы Хабаровского края об
увеличении доли депутатов, избираемых по одномандатным округам, выглядит как слабое
лекарство, и является очевидной полумерой. Действительно, избиратели различают
между собой кандидатов как отдельных людей. Общественное недовольство отчасти
может получить легальное проявление и выражение через голосование за конкретных
кандидатов (а не за партии, которые для избирателей неразличимы между собой). Тёмная
сторона этого подхода состоит в том, что избиратели так и не начнут различать
между собой парламентские партии.
Настоящим лекарством можно считать только полноценные,
весомые политические партии, имеющие собственное влияние и авторитет в
обществе, и ведущие публичную дискуссию между собой. Такая дискуссия позволит
перевести естественную оппозиционность части избирателей из тупикового и
бесплодного регистра "я против власти как таковой" в более
конструктивный и плодотворный регистр "я против партии N, потому что я за
партию Z". Это будет означать функционирование оппозиционности в рамках
многопартийной политической системы, не позволяя гражданской энергии «выпадать»
за её пределы.
Можно встретить тезис о том, что кандидаты, принадлежащие к
"Единой России", начинают скрывать свою партийную принадлежность, но
это мало о чём говорит. Победит в первую очередь тот, что сможет внятно
объяснить избирателю, чем он отличается от оппонентов. При этом апелляция к
своей партийной принадлежности может выступать скорее как аргумент в пользу
кандидата, чем против него. Пытаться выглядеть в глазах избирателей подчёркнуто
«таким же, как все» - это тупиковый путь уже сейчас, и он будет всё более
безнадёжным в дальнейшем.
Тезис 2:
Власть и общество разговаривают на разных языках. Бессмысленно обращаться к
современной молодой аудитории в терминах потребления. Нет смысла говорить
"мы для вас построим", гораздо перспективнее говорить "мы
построим с вашим участием". Нет смысла говорить человеку, как он сможет
покушать (у нас, слава богу, никто не голодает). Лучше всего сказать человеку, кем
он может стать - именно здесь, на Дальнем Востоке.
С избирателем, прежде всего с молодым избирателем, следует
разговаривать в категориях возможностей. Каковы его возможности – возможности для
бизнеса, карьерные, другие. Никакой разговор о потреблении сейчас не заменит
разговор о том, кем человек мог бы здесь стать.
Представители власти продолжают ошибочно апеллировать к
тому, что в других регионах «такие же цены» на условную «курицу» или условные
«коммунальные тарифы» - такие же, как и в Хабаровском крае. При этом властным
спикерам почему-то кажется, что они выдвигают какой-то очень мощный аргумент
против отъезда молодёжи из региона, но это не так. Это очень слабый аргумент.
Люди уезжают ради лучших бизнес-перспектив или ради лучших карьерных
перспектив. При этом их не так уж сильно волнуют пресловутые «цены» или
ассортимент сыров. Все, кто уехал (а в моём окружении, например, уехали многие)
– просто ищут лучших возможностей для своей деятельности. Вы знаете, они их
находят: в Москве, в Санкт-Петербурге или за границей.
«Сыр и хамон» - это не более чем риторическая фигура речи.
Частое упоминание западных стандартов и продуктов потребления в оппозиционной
риторике – это очевидное «отзеркаливание»: люди просто пытаются разговаривать с
властью на понятном ей языке. Это не означает, что если в Хабаровск привезти
много тонн условного «хамона», то это станет аргументом в пользу власти или в
пользу проживания в Хабаровске. Это не станет никаким аргументом.
Сильным аргументом в пользу политика могли бы стать такие
условия для бизнеса, которые предоставляли бы каждому возможность попытаться
стать предпринимателем. Сильным аргументом стало бы открытие таких карьерных
возможностей, которые делали бы нелепой саму идею отъезда. Всё остальное всё в
большей степени превращается в «белый шум», на который мало кто реагирует
всерьёз.
14.02.2019 года
Константин Бубон
Комментариев нет:
Отправить комментарий